Неточные совпадения
Старые славянофильские идеалы были прежде всего идеалами частной, семейной, бытовой
жизни русского человека, которому не давали выйти в ширь исторического существования, который не созрел еще для такого существования [Я не касаюсь здесь
церковных идей Хомякова, которые очень глубоки и сохраняют свое непреходящее значение.].
В прошлом можно установить три типа мистики: мистика индивидуального пути души к Богу, это наиболее
церковная форма; мистика гностическая, которую не следует отождествлять с гностиками-еретиками первых веков, эта мистика обращена не к индивидуальной только душе, но также к
жизни космической и божественной; мистика пророческая и мессианская — это мистика сверхисторическая и эсхатологическая, предела конца.
Стихия эта давно уже не преобладает в народной
жизни, но она все еще способна выставлять своих самозванцев, которые придают нашей
церковной и государственной
жизни темно-иррациональный характер, не просветимый никаким светом.
Надобно признаться, дева-родильница совсем не идет в холостую религию христианства. С нею невольно врывается
жизнь, любовь, кротость — в вечные похороны, в Страшный суд и в другие ужасы
церковной теодицеи.
Меня всегда мучили не столько богословские, догматические,
церковные вопросы или школьно-философские вопросы, сколько вопросы о смысле
жизни, о свободе, о назначении человека, о вечности, о страдании, о зле.
В детстве у меня не было радостных и пленяющих впечатлений от православной
церковной службы, которые остаются на всю
жизнь.
Мне пришло в голову устроить собеседования более интимного характера на темы не столько богословские и
церковные, сколько на темы мистические, связанные с духовной
жизнью.
Католический разрыв
церковного общества на две части сказался еще в том, что мир был лишен священного писания как непосредственного источника религиозной
жизни и духовенство стало между Евангелием и душами человеческими.
По сущности
церковного самосознания церковь состоит из сынов, из свободных и любящих, к ее
жизни не приобщаются рабы, изнасилованные и тяготящиеся.
Бытие,
жизнь духа даны изначально, даны сознанию первичному, не рационализированному, сознанию
церковному, разуму
церковному.
Философия
церковная есть философия, приобщенная к
жизни мировой души, обладающая мировым смыслом — Логосом, так как Церковь и есть душа мира, соединившаяся с Логосом.
И ждем мистического
церковного возрождения, которое одинаково победит пресность и рационализма quasi-церковного, и рационализма quasi-мистического, и рационализма открытого, и с ними дьявольскую магию скуки и уродливости
жизни.
Вспомним творческий период
жизни Церкви, период вселенских соборов, когда вселенская
церковная истина побеждала бесчисленные ереси.
Нельзя теперь с достаточной силой упирать на то, что сама Церковь, прежде всего сама Церковь — мистична, мистична насквозь, что
жизнь церковная есть
жизнь мистическая.
В религиозной
жизни все должно начинаться изнутри, от рождения к новой
жизни, от свободы, любви и благодати
жизни церковной, а не извне, не от природного порядка.
Гете был в глубочайшем смысле слова
церковнее, ближе к мировой душе, чем Кант, Фихте и Гегель, и потому осуществлял в своей
жизни идеал цельного знания.
Оккультически-сектантский тип потому с таким трудом принимает вселенски-церковное сознание, что чувствует себя генералом в искусственно приподнятой атмосфере и не может совершить тот подвиг самоотречения, после которого из генерала превращается в солдата или простого офицера в реальной
жизни церкви.
Сознание смысла истории и всеразрешающего конца истории возможно лишь для соборной,
церковной мистики, сознание это не дается ни мистике отвлеченной духовности, оторванной от
жизни мировой души и все переносящей внутрь души индивидуальной, ни мистике субъективного опьянения и преувеличения, искажающего перспективы истории.
Лишь вселенскому
церковному сознанию раскрываются тайны
жизни и бытия, лишь в приобщении к
церковному разуму возможно истинное дерзновение, там лишь гарантия против всякого иллюзионизма и призрачности, там подлинный реализм, реализм мистический.
Средний возраст брачущихся здесь совершенно праздная цифра: заключать по ней о преобладании поздних или ранних браков и делать отсюда какие-либо выводы невозможно, так как семейная
жизнь у большинства ссыльных начинается задолго до совершения
церковного обряда, и венчаются обыкновенно пары; уже имеющие детей.
— Вот ведь тоже стряпает! — произнес, показав вслед ему головой, Петр Петрович. — А разве так, как мой покойный Поликарп Битое Рыло… Два только теперича у меня удовольствия в
жизни осталось, — продолжал он, — поесть и выпить хорошенько, да
церковное пение еще люблю.
— Надо говорить о том, что есть, а что будет — нам неизвестно, — вот! Когда народ освободится, он сам увидит, как лучше. Довольно много ему в голову вколачивали, чего он не желал совсем, — будет! Пусть сам сообразит. Может, он захочет все отвергнуть, — всю
жизнь и все науки, может, он увидит, что все противу него направлено, — как, примерно, бог
церковный. Вы только передайте ему все книги в руки, а уж он сам ответит, — вот!
Он не прямо из лавры поступил в монашество, но лет десять профессорствовал и, только уж овдовев, постригся, а потому
жизнь светскую ведал хорошо; кроме того, по характеру, был человек общительный, умный, довольно свободомыслящий для монаха и при этом еще весьма ученый, особенно по части
церковной истории.
Кроме того, ему небезызвестно было, что
церковная земля еще не была надлежащим образом отмежевана и что Иудушка не раз, проезжая мимо поповского луга, говаривал: «Ах, хорош лужок!» Поэтому в светское обращение батюшки примешивалась и немалая доля «страха иудейска», который выражался в том, что батюшка при свиданиях с Порфирием Владимирычем старался приводить себя в светлое и радостное настроение, хотя бы и не имел повода таковое ощущать, и когда последний в разговоре позволял себе развивать некоторые ереси относительно путей провидения, предбудущей
жизни и прочего, то, не одобряя их прямо, видел, однако, в них не кощунство или богохульство, но лишь свойственное дворянскому званию дерзновение ума.
В лавке становилось все труднее, я прочитал все
церковные книги, меня уже не увлекали более споры и беседы начетчиков, — говорили они всё об одном и том же. Только Петр Васильев по-прежнему привлекал меня своим знанием темной человеческой
жизни, своим умением говорить интересно и пылко. Иногда мне думалось, что вот таков же ходил по земле пророк Елисей, одинокий и мстительный.
В этом состоит пятый и самый действительный способ устранения того противоречия, в которое поставило себя
церковное христианство, исповедуя на словах Христа и отрицая в
жизни его учение и научая этому людей.
И после этого, послав к ним десятка два болтающих притворный
церковный вздор миссионеров, мы в виде неопровержимого доказательства невозможности приложения к
жизни христианских истин приводим эти наши опыты обращения диких в христианство.
В наше время только человек совершенно невежественный или совершенно равнодушный к вопросам
жизни, освящаемым религией, может оставаться в
церковной вере.
Беседы дяди Петра напоминали Евсею материны сказки; кузнец тоже, должно быть, видел в огне горна и чертей, и бога, и всю страшную человеческую
жизнь, оттого он и плакал постоянно. Евсей слушал его речи, легко запоминал их, они одевали его сердце в жуткий трепет ожидания, и в нём всё более крепла надежда, что однажды он увидит что-то не похожее на
жизнь в селе, на пьяных мужиков, злых баб, крикливых ребятишек, нечто ласковое и серьёзное, точно
церковная служба.
— Возможно ли? — вскричал Сеникур, схватив за руку Зарецкого. — Как? это тот несчастный?.. Ах, что вы мне напомнили!.. Ужасная ночь!.. Нет!.. во всю
жизнь мою не забуду… без чувств — в крови… у самых
церковных дверей… сумасшедшая!.. Боже мой, боже мой!.. — Полковник замолчал. Лицо его было бледно; посиневшие губы дрожали. — Да! — вскричал он наконец, — я точно отнял у него более, чем
жизнь, — он любил ее!
— Я лекарь, Владимир Сергеевич; я привык видеть горесть и отчаяние; но клянусь вам богом, в
жизнь мою не видывал ничего ужаснее. Она в полной памяти, а говорит беспрестанно о
церковной паперти; видит везде кровь, сумасшедшую Федору; то хохочет, то стонет, как умирающая; а слезы не льются…
— Ты, Мишка, нахватался
церковных мыслей, как огурцов с чужого огорода наворовал, и смущаешь людей! Коли говоришь, что рабочий народ вызван
жизнь обновлять, — обновляй, а не подбирай то, что попами до дыр заношено да и брошено!
Познакомился я там с великолепными людьми; один из них, Яша Владыкин, студент из духовного звания, и теперь мой крепкий друг и на всю
жизнь таким будет! В бога не веруя,
церковную музыку любит он до слёз: играет на фисгармонии псалмы и плачет, милейший чудак.
Появление этой книги важно в другом отношении: оно свидетельствует, что в XVI в. чувствовали уже надобность применить книжную мудрость и к семейной
жизни, следовательно, письменность служила уже не одним интересам
церковным и государственным.
Старец сказал ему, что как нужна материальная пища для поддержания
жизни, так нужна духовная пища — молитва
церковная — для поддержания духовной
жизни.
Не будь послушания, он бы тяготился и продолжительностью и однообразием
церковных служб, и суетой посетителей, и дурными свойствами братии, но теперь всё это не только радостно переносилось, но составляло в
жизни утешение и поддержку.
Обо всем этом своем московском разговоре с Левонтием я старался позабыть и решил наблюдать только одну осторожность, чтобы нам с ним как-нибудь не набежать на этого старца Памву анахорита, которым Левонтий прельщался и о котором я сам слыхал от
церковных людей непостижимые чудеса про его высокую
жизнь.
У отца казначея была водяная, которою очень часто оканчивают монахи, проводящие
жизнь в долгом
церковном стоянии и в других занятиях, располагающих к этой болезни.
— Тут главная причина, Сергей Андреич, не в том-с, — сказал Алексей. — Тут самопервейшая статья насчет благоприобретенного и всего-с… Церковный-от поп как свенчает, так уж на всю
жизнь до гробовой доски будет крепко… А часовенный поп, хоть и все по уставу справит, одначе венец все-таки выйдет с изъянцем.
А между тем на этом удивительном заблуждении основываются все устройства
жизни: семейные, общественные, государственные и даже
церковные.
И тут-то являются разные науки: государственная, финансовая,
церковная, уголовная, полицейская, является наука политическая экономия, история и самая модная — социология, о том, по каким законам живут и должны жить люди, и оказывается, что дурная
жизнь людей не от них, а оттого, что таковы законы, и что дело людей не в том, чтобы перестать жить дурно и изменять свою
жизнь от худшего к лучшему, а только в том, чтобы, живя попрежнему, по своим слабостям думать, что всё худое происходит не от них самих, а от тех законов, какие нашли и высказали ученые.
Говорят, что если все люди будут целомудренны, то прекратится род человеческий. Но ведь по
церковному верованию должен наступить конец света; по науке точно так же должны кончиться и
жизнь человека на земле и сама земля; почему же то, что нравственная добрая
жизнь тоже приведет к концу род человеческий, так возмущает людей?
По этому учению выходит то, что люди могут без усилия достигнуть плодов усилия, точно так же как по
церковному учению молитвой о своем совершенствовании, верой в искупление грехов кровью Христа или в благодать, передаваемую таинствами, люди могут без личного усилия достигнуть праведной
жизни.
Церковная вера учит не только тому, что покаяние согрешившего может очистить его, но тому, что молитвы других людей могут содействовать его благу в этой
жизни и в будущей. Один мальчик, ложась спать, просил няню продолжать игру с куклами, начатую им, пока он будет спать. Отношение
церковных людей к богу такое же ребячье. Люди будут жить дурно, будут спать, а за них будут молиться, будут продолжать игру.
Здесь, как и во многих случаях в религиозной
жизни, мы наталкиваемся на антиномию: голый историзм, внешняя авторитарность в религии есть окостенение церковности, своевольный же мистицизм есть ее разложение; не нужно ни того, ни другого, а вместе с тем нужно и то, и другое: как
церковный авторитет, так и личная мистика.
(Бросаются в глаза даже при беглом взгляде многочисленные литургические параллелизмы, относительно основных моментов в
жизни Спасителя и Богоматери, соответствующих
церковным праздникам Рождества Богоматери и Христа, Введения во храм Девы Марии и Сретения Господня, Воскресения Христова и Успения Богоматери; в частности, служба Успения «Похвалы Пресв.
Кондак —
церковное песнопение, в котором кратко излагается содержание праздника; икос —
церковное песнопение, содержащее все обстоятельства из
жизни какого-нибудь святого.
Молитвенная
жизнь получает развитие и выражение в литургическом творчестве, в котором
церковное предание накопляет драгоценные перлы молитвенной поэзии и воодушевления.
— Господь гордым противится, смиренным же дает благодать, — стоя в сторонке, назидательно говорил отец протопоп окружавшим его дьякону,
церковному старосте и другим. — Наказующий перст Божий того ради коснулся сего прегордого, что, ревнуя богомерзкому расколу, всю свою
жизнь чуждался святой церкви. Притом же, хотя и раскольник, однако ж все-таки должен был принимать в дом духовных лиц со святынею. А наш причт от него медного гроша никогда не видывал.
Всякий из них крепко стоит за каждую букву, за каждый обряд не одной
церковной, но даже обиходной
жизни; всяк почитает великороссийскую церковь погибельною, еретическою, ведущею широким путем в вечные муки, а между тем от нее же принимает и освящение браков и самое крещение.